ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 16. Колумбов мир
Вечером 11 октября 1492 года Кристофор Колумб, генуэзец из
старинной купеческой семьи, находясь на борту своей каравеллы «Санта Мария», в
западной Атлантике, увидел впереди на расстоянии свет — или ему так показалось.
Несколькими часами позже Родриго де Триана, впередсмотрящий «Пинты», заметил
вдали землю, а уже 12 октября часть экипажа сошла на берег. Они попали в район Больших
Антильских островов в Карибском море, но полагали, что находятся в Азии. Колумб
до конца своих дней верил, что достиг восточного побережья Евразии.
Эти люди не были первыми европейцами, достигшими Америки —
на пятьсот лет раньше там побывали викинги и основали поселения, недолго
просуществовавшие. Но именно плаванию Колумба, которое во многих отношениях
было не более чем продвижением на запад с базы на Азорах, основанной в XV
столетии, было суждено оказать огромное воздействие на мировую историю.
Длительной изоляции Америк пришел конец, и они мало-помалу включились в тот
круг отношений, который был создан в Евразии за предыдущее тысячелетие.
На Евразию, а особенно Европу, открытие новых народов, идей,
цивилизаций и сельскохозяйственных культур подействовало весьма значительно,
однако Америки испытали сильнейшее потрясение. Условия, на которых обе Америки
вышли на мировую арену, были продиктованы европейцами.
16.1. Подъем Европы
«Открытие» Америк коренным образом изменило положение
Европы, которая до того, по сути, была окраинным регионом Евразии. У европейцев
появилась возможность создать коммерческую систему в Атлантике и извлечь из нее
большие доходы, достигнув могущества. На протяжении последующих трех столетий
они неуклонно изменяли ситуацию и к XIX столетию смогли добиться доминирующего
положения в мире. Отношение европейцев к собственным открытиям (уже
продемонстрированное на островах Атлантики ранее, в XV столетии), сильно
отличалось от того, как относились китайцы к тому, что они видели, плавая по
Индийскому океану примерно столетием ранее. Колумб заметил, описывая племя
араваков, встреченное им: «Они приглашают нас, делятся всем, что имеют, и
высказывают такую приязнь, как будто мы совсем покорили их сердца... Этих людей
легко будет обратить [в истинную веру] — заставить их работать на нас».
В 1492—1506 годах Колумб совершил четыре плавания через
Атлантику; пользуясь услугами местных уроженцев, он исследовал на своих
кораблях Вест-Индию, центральноамериканское побережье и северную часть южно-американского.
Первое поселение, Изабелла, было основано на острове Эспаньола (Гаити) в 1494
году. За Колумбом последовали другие мореплаватели. В июне 1497 года Джон Кабот
отплыл из Бристоля на поиски Азии, но вместо того попал на Ньюфаундленд, а на
следующий год проплыл вдоль берега до Делавэра. В 1497 году Америго Веспуччи (в
честь которого был назван континент) обогнул южное побережье Северной Америки.
В начале 1498 года португалец Васко да Гама обошел мыс
Доброй Надежды и проплыл до восточного побережья Африки. В порту Малинди он
встретился со шкипером-мусульманином из Индии, Ахмедом ибн Маджидом, у которого
на руках были карты Индийского океана, сложные навигационные приборы (те, что
показал ему да Гама, вызвали у него смех), а также глубокие знания о плавании в
этом регионе. Он согласился провести португальца по проторенному торговому пути
до порта Каликут, куда они и прибыл» 18 мая 1498 года.
Так европеец впервые напрямую столкнулся с фактом
существования давних морских путей, ведущих к далеким богатым странам Евразии;
но утвердиться на них было намного труднее, чем на неразведанных просторах
Атлантики. Европе понадобилось более двух веков, чтобы освоить весь остальной
мир, но ведь до того установить связь между всеми океанами мира не удавалось
никому. В 1519—1522 годах маленькая флотилия под командованием Фернандо
Магеллана осуществила первое кругосветное путешествие, хотя сам мореплаватель
его не завершил, — погиб от руки безызвестного жителя Филиппин. Первое успешное
пересечение Тихого океана с запада на восток европейцы совершили в 1565 году. В
XVII столетии голландцы научились использовать западные ветры «ревущих
сороковых», дабы, избегая области муссонов Индийского океана, плыть напрямую из
южной Африки к островам на юго-востоке Азии. Случайная ошибка привела
мореплавателей на западное побережье Австралии. Однако лишь в середине XVIII
столетия, после путешествий Джеймса Кука, европейцы узнали о восточном
побережье Австралии, про Новую Зеландию и Полинезию.
В целом влияние Европы на весь остальной мир на протяжении двухсот
пятидесяти лет от 1500 года сказывалось медленно и ограниченно. К 1750 году
европейцы контролировали восточное побережье Северной Америки, большую часть
Центральной и Южной Америки, несколько фортов и торговых факторий на
африканском побережье, плюс незначительное поселение на мысе Доброй Надежды,
горсточку фортов и торговых факторий в бассейне Индийского океана, и ряд
островов на юго-востоке Азии. Параллельно с этим Россия в ходе сибирской
экспансии вышла к побережью Тихого океана. Великие империи и державы Евразии, в
частности Китай, Япония, Индия, Иран, и Оттоманская империя, созданные на
основе издавна сложившихся традиций и веками накопленных богатств, в период
между 1500 и 1750 годами остались вне сферы экспансивных интересов Европы.
Оттоманская империя — принятое в Европе название
многонациональной империи, существовавшей с 1299 по 1918 год (формально — до 1923
года) под управлением османских (то есть принадлежавших к тюркскому племени
османов) султанов. Официально называлось Османской империей или Высокой
(Блистательной) Портой, в России — просто Турцией. В этой книге мы сохранили
используемое автором наименование. (Прим. ред.)
Их историческое развитие продолжалось в соответствии с
собственной динамикой и расстановкой внутренних сил. А вот в Америке влияние
Европы было огромным и катастрофическим. Здесь европейцы столкнулись с
народами, которые находились на уровне развития, приблизительно соответствующем
Месопотамии и Египту около 2000 года до н.э. Такая ситуация обуславливалась
поздним заселением континента по окончании последнего ледникового периода и
запоздалым развитием сельского хозяйства. У коренных жителей не было даже
металлического оружия, при помощи которого они могли бы отразить натиск
примитивного огнестрельного оружия европейцев. У них не было лошадей и,
соответственно, кавалерии. Еще существеннее то, что у них не было иммунитета к
болезням, которые сопутствовали европейцам. При таких обстоятельствах
беспощадность и жестокость европейцев служили только дополнительным фактором их
успеха.
Спустя четыреста лет после первых путешествий в Америку
Европа стала доминирующим регионом мира. Европейцы неоднократно пытались сами
найти объяснение своим успехам. Идеи расового превосходства, особого
беспокойного и пытливого европейского характера или божественного руководства в
настоящее время вышли из моды, и их пытаются порой заменить понятием
«европейского чуда», каким-то образом наделившим уникальными привилегиями
именно эту часть мира. Все объяснения
строятся на основе, которую считают особым европейским наследием: внутренние
географические преимущества, наличие ряда небольших государств вместо одной
большой империи, особый тип семейных отношений, частная собственность,
свободный рынок контрактов, накопление богатств, зарождение капитализма и
рациональный научный ум. На практике, как показали предыдущие главы, в 1492
году Европа мало чем отличалась от остальной Евразии, разве что своей
относительной отсталостью. Европейская агротехника оставалась малопродуктивной,
торговля, ремесло и уровень благосостояния были намного ниже, чем в остальной
Евразии. Свободный рынок, законодательно обеспечиваемые контракты, частная
собственность и накопление значительных богатств в руках купцов были к этому
времени совершенно обычным делом в Китае уже более тысячи лет, да и в других регионах
Евразии также не были редкостью. Европейские торговые города не представляли
собою уникального явления — аналогичные независимые образования были рассеяны
также по всей Евразии и зачастую были намного более космополитичны. Европа
никак не могла претендовать на звание технологически креативной области
Евразии, если не считать создания вертикальной ветряной мельницы и механических
часов. Главное, что происходило в данной отрасли в период после 1000 года н.э.,
— это усвоение технических достижений, разработанных в других местах, особенно
в Китае — чугун, бумага, книгопечатание и порох. Не имела Европа также
преимуществ в технике мореплавания. И в этой отрасли она усваивала изобретения
китайцев (кормовой руль и компас) и арабов (треугольный парус), однако и при
этом корабли были все еще размером всего в одну четверть китайской джонки для океанских
плаваний. Мореходы исламского мира, Индии и Китая проделывали столь же дальние
переходы, как и европейцы, и часто с намного большей эффективностью. Хотя
западной Европе посчастливилось избежать сокрушительных монгольских нашествий,
она все еще была далеко не так зажиточна, как остальные регионы Евразии. Это не
удивительно, потому что еще в 1000-м году она была периферийным, окраинным
регионом континента, с малочисленным населением, неразвитым сельским
хозяйством, редкими городами, слабой торговлей и отсталым политическим строем.
За следующие пятьсот лет Европа заметно выросла, но ей еще предстояло пройти
длинный путь. Единственным существенным преимуществом Европы было ее
географическое положение. Находясь на дальнем западном краю Евразии, этот
регион получил возможность достигнуть Америки, обнаружив там общество, стоящее
на значительно более низком уровне развития. Именно богатства, награбленные в
обеих Америках, — сперва золото и серебро, затем плоды рабского труда на
плантациях — позволили Европе нагнать остальные регионы Евразии. Затем западная
Европа при помощи этих богатств купила себе путь к азиатским рынкам и
обеспечила себе прочие преимущества. Примерно к 1750 году Европа находилась уже
почти на том же уровне финансов и развития, что и вся остальная Евразия, и была
в состоянии начать утверждаться за счет более древних сообществ, в частности
Индии, и развивать другие, малозаселенные регионы мира — северную и южную
Америку, Австралию и Новую Зеландию. В тот же период произошел решительный
отход от аграрных и торговых систем, прежде доминировавших в истории Евразии.
Именно этот переворот не сумели совершить китайцы на шестьсот лет раньше во
времена династии Сун. В масштабах Евразии подъем Европы можно расценивать как
еще одно проявление общеисторического феномена — внезапного нападения
периферийного сообщества на богатые и устойчивые сообщества, причинившего
значительный, но кратковременный ущерб. Часть сообществ Евразии пала под этим
напором, но другие сумели найти способы, как это бывало и в прошлом,
приспособиться к новой ситуации, впитать новые элементы и создать новое,
синтетическое целое.
