ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.7 Китай: стабильность и процветание
Когда Цин захватили власть в северном Китае, они еще
некоторое время воспринимали себя как иноземную знать, правящую китайцами. Смешанные
браки были запрещены, в городах, таких как Пекин, установлена сегрегация
(манчжуры проживали в северной части города); как и императоры Цзинь за
шестьсот лет до них, они принуждали жителей носить бянъ-цзу, то есть длинную
косу (кочевнический обычай, восходящий к IV веку н.э.), несмотря на то, что
китайцы многократно восставали против этого. Сразу после завоевания на
конфискованных землях был образован ряд чжиань — особых поместий для манчжуров.
Рабочую силу для этих поместий составляли военнопленные и безземельные
крестьяне. Их содержали в условиях, мало отличавшихся от рабства. Однако Цин
вскоре обнаружили, что эта система очень неэффективна и трудно управляема,
поэтому поместья были расформированы, крестьяне получили обратно свои наделы, и
в 1685 году манчжурским «знаменам» было запрещено производить дальнейшую
конфискацию земель. На самом деле маньчжуры очень быстро восприняли давние китайские
институты — уже в 1646 году была восстановлена система экзаменов с целью
подготовить новых чиновников, лояльных государям Цин. К концу XVII столетия
между манчжурами и китайцами практически не осталось антагонизма благодаря
тому, что стабильность и процветание восстановились.
Начиная с 1680-х годов до конца XVIII столетия Китай
оставался весьма стабильным под управлением всего лишь трех императоров-долгожителей
из династии Цин: Канси (1661—1722), Юнчжэна (1723—1736) и Цяньлуна (1736—1796).
В этот период имела место широкая экспансия власти и влияния китайцев в
центральной Азии, причем в масштабах, невиданных со времен эпохи Тан за тысячу
лет до того. Когда Цинн захватили власть в Китае, большая часть Тибета и
области Урумчи-Кукунор принадлежала ойратскому роду Хошоут. В 1670-х годах хошоутов
сменили джунгары, которые также подчинили значительную частьтерритории, ныне
известной как западный Синцзян.
Китайская экспансия началась в конце XVII столетия, когда
они потеснили джунгар на запад, а также оккупировали территории к югу от озера
Байкал, включая всю Монголию. На юге они проникли также в Тибет. Уже в 1652
году далай-лама нанес визит в Пекин, а ближе к концу столетия Пекин сделался
важным центром книгопечатания для буддистов Тибета и Монголии. В 1732 году
император Юнчжэн превратил свой дворец в городе (Юн-хо-кун) в буддистский храм
по тибетскому образцу. В 1751 году Тибет был сделан китайским протекторатом, хотя
и сохранил значительную автономию. Китайское влияние распространилось также за
Гималаями, в Непале и Бутане. Последний удар по джунгарам был нанесен во время
военной кампании 1756—1757 годов, когда они были практически полностью
истреблены. К концу десятилетия китайцы завоевали бассейн Тарима и подчинили
себе западные земли вплоть до Коканда и границ Кашмира. Эти территории были
включены в состав Китая в качестве «новых земель (Синьцян)», хотя остались под
управлением армии. В начале 1760-х годов китайская империя достигла наибольшей
своей протяженности в истории. Она контролировала территорию, на треть большую,
чем современный Китай — простиралась от Кашмира и Коканда на западе до Тайваня
на востоке и от Монголии на севере до Тонкинской области Вьетнама на юге. За
следующие сорок лет из этой территории было потеряно очень немногое: восстания
в Ганьсу, в центральной Азии и на Тайвани были подавлены в 1780-х годах,
Юньнань и почти вся северная Бирма признали суверенитет Китая в начале 1770-х
годов, а в 1791 году китайская армия провела карательные экспедиции в Непале.
Лишь к концу 1780-х годов, когда усилилась активность вьетнамских пиратов,
китайские армии все-таки оставили северный Вьетнам (эту область китайцам всегда
было нелегко контролировать), где пришла к власти новая династия Нгуенов, и
название страны было изменено с Дай-Вьет («Великая земляВьет») на Вьетнам
(«Южная Вьет»).
19.7.2. Экономика и общество
Внутренняя стабильность Китая почти не нарушалась —
крестьянские волнения случались только в приграничных районах, а в наиболее плотно
заселенных областях, в низовьях Янцзы, все было спокойно. Благодаря этому
начался такой быстрый рост населения, какого мировая история до того не знала.
В 1650 году, когда династия Цин пришла к власти, население Китая равнялось
примерно 140 миллионам, к концу столетия, когда были устранены последствия
крушения империи Мин, эта цифра поднялась только до 160 миллионов (т.е. до
уровня 1600 года). А в XVIII столетии население возросло более чем вдвое и
достигло 330 миллионов.
Китай с большим отрывом был самым крупным государством в
мире: во всей Европе на 1800 год насчитывалось всего лишь около 180 миллионов
жителей, из них в Англии и Уэльсе, вместе взятых — менее 10 миллионов.
Население не могло бы так увеличиться, если бы не существовало
высокопродуктивного сельского хозяйства. Площади возделываемых земель в Китае,
видимо, удвоились за период между 1650 и 1800 годами, по мере того, как
колонизировались новые территории, в частности, Синцзянь, Гуйчжоу, Юньнань и
Гуанси. Продуктивность также продолжала улучшаться, в этом сыграло важную роль
введение в оборот новых культур, привезенных из Америки — таких, как маис и сладкий
картофель (батат).
На сельское хозяйство также благотворно влияли два других
фактора. Во-первых, уровень установленных правительством налогов был очень низким
— в начале XVIII столетия они были самыми низкими за всю китайскую историю. В
1711 он был жестко зафиксирован, поэтому весь огромный прирост продукции в
XVIII столетии оставался необлагаемым налогами. Во-вторых, большие земельные
владения составляли очень незначительную часть сельскохозяйственных угодий
(даже императорские поместья давали менее одного процента возделываемых земель),
и производство находилось в руках крестьянских семейств, которые были уверены,
что их наделы никто не отберет. Сельское хозяйство было весьма высокотоварным,
множество сельских работников трудилось по найму, за жалованье. В низовьях
Янцзы почти все площади были заняты под чайные плантации. Около четырех пятых
населения зависело от покупки на рынках зерна, которого они сами не выращивали.
Некоторые крестьяне становились настолько зажиточными, что могли оплачивать
наемных учителей для своих детей. Хотя торговля зерном приобрела широкие
масштабы, правительство предпринимало шаги по выравниванию рыночных флюктуаций
за счет зернохранилищ, принадлежащих государству или находящихся под его
контролем. Содержание основных зернохранилищ финансировалось непосредственно
государством, а за пределами больших городов существовали общинные и благотворительные
зернохранилища, финансируемые за счет налогов, собранных с землевладельцев и
купцов. Всего на попечении государства сохранялось до 10 процентов всего объема
произведенного зерна. Запасы либо продавались для снижения цен, либо
одалживались крестьянам для кратковременной помощи или в экстренных случаях, например,
при голоде. Благодаря наличию хорошо развитой сети внутренних коммуникаций,
особенно судоходных каналов, у правительства имелась возможность доставлять
запасы в любую точку страны, где в них возникала необходимость. Ни одна
европейская страна такой отлаженной системой не обладала.
Карта 58. Империя Цин в 1760 году
Правительства собирало налоги — которые составляли,
по-видимому, не более 5 % годового дохода Китая. Однако у правительства имелся существенный
излишек, поскольку китайская экономика накопила огромные богатства. Прямое
государственное вмешательство в экономику было незначительным — китайским
купцам не создавали никаких ограничений на торговлю с иностранцами, и даже
немногие оставшиеся у правительства монополии, например, на продажу соли,
находились под управлением купцов. Эти купцы являлись богатейшими людьми Китая
и извлекали существенный доход из распределения около 400 000 тонн соли по всей
стране ежегодно. Китайские купцы контролировали и производство чая, и его
растущий экспорт в Европу, в основном через посредников — англичан из
Британской Ост-Индской компании в Кантоне (экспорт чая возрос в XVIII столетии
в 28 раз, но и тогда он составлял немногим более одной десятой всего
произведенного китайцами объема — все остальное шло на внутренний рынок).
Усиление товарного характера экономики также опиралось на импорт больших
количеств риса из Юго-Восточной Азии. В этой торговле участвовали тысячи
судов-джонок, каждая водоизмещением более 1000 тонн, с командой около 200
человек, и китайские купцы разъезжали по всему региону, налаживая торговые связи.
К концу XVIII столетия на одном только Борнео проживало более 200 000 китайцев,
образовавших своеобразное мини-государство («компания Ланфан»), которое
просуществовало до 1884 года.
И в 1700, и в 1800 годах Пекин был самым большим городом в
мире с населением около миллиона, а Кантон с его 800 000 жителей на 1800 год превосходил
любой город Европы за исключением Лондона. Показатель промышленного
производство на душу населения был не меньше, чем в Европе, производство
основывалось на высокой степени специализации для обширного и все еще растущего
внутреннего рынка, особенно для городов. К 1700 году в производстве хлопковых
тканей и изделий из них в области Чжэцзян (к юго-западу от Шанхая) было занято
более 200 000 постоянных работников и значительное количество сезонных. Семейства,
владевшие промышленными и торговыми предприятиями в Китае, представляли собой
сплоченные группы, которые держались на семейных и партнерских связях — точно
так же, как и в Европе. Они также создавали «ложи» — неформальные ассоциации с
целью взаимопомощи для поселения, хранения товаров и финансовой поддержки. В
эпоху Мин эти ложи не выходили за пределы конкретных видов торговли и
местностей, но в XVIII столетии быстро распространились по всему Китаю. Во
многих городах, как и в Европе, делами заправляли группировки зажиточных
торговцев и промышленников. Этим группировкам оказывали поддержку хорошо
развитые банковские учреждения, предоставлявшие возможность хранить вклады,
делать займы, передавать деньги из одного места в другое по всему Китаю и
выпускать векселя и банкноты. Не менее важным было то, что существовала разработанная
система законов, определявших отношения между партнерами, земельную ипотеку и
правила заключения контрактов, порой очень сложные; все это было необходимо при
наличии такой разнообразной системы деловых отношений. Как и в Европе, рост
благосостояния и повышение мобильности населения в условиях растущей экономики приводил
к возникновению напряженности в обществе. Те слои землевладельцев, чиновников и
придворных, которые издавна имели в Китае высокий статус и получали свои
богатства по наследству, видели угрозу в растущей власти новых общественных
групп, которые стремились, и зачастую успешно, пробиться на самый верх
общества, пользуясь своим богатством.
Лишь к концу XVIII столетия в Китае проявились первые
признаки тех проблем, которые стали бичом страны в следующем столетии. К 1780-м
годам скорость роста населения, видимо, достигла того предела, который был
доступен даже продуктивному сельскому хозяйству китайцев. В начале XIX столетия
рост населения продолжался (несколько медленнее, но все же китайцев стало на
четверть больше между 1800 и 1850 годами), и ситуация сделалась критической.
Уже к 1790-м годам в деревнях некоторых районов страны начались. Крестьянские
бунты участились, снова стали возникать тайные общества, наподобие общества Бай-лянь-чжао
(«Белый лотос»), сыгравшего важную роль в середине четырнадцатого столетия, во
время изгнания монголов, и триста лет спустя, при крушении династии Мин. У
правительства все еще было достаточно власти и денег, чтобы подавить эти
вспышки, но они были предвестниками будущих осложнений.
